В этот день, 30 августа 2017 года, последнему редактору «Красного знамени» Диомиду Илларионовичу Сердитову исполнилось бы 90 лет. Всех, кого он принимал на работу в редакцию, поражала солидность главного редактора. Меня, пацана в альпинистской штурмовке, он рассматривал сквозь темные очки. Это потом узнал, что такова чекистская практика. Наш отдел располагался на одном этаже с кабинетом редактора, и мы часто пересекались, перебрасываясь фразами. В памяти всплывают многие интересные моменты. Например, как бывший зам Николай Сорокопуд, выбежав из приемной, назвал Сердитова «фашистом».

Но я точно знаю, в этом стопудово уверен: Сердитов был настоящим мужчиной. Строгим и справедливым одновременно. Человек той закваски, когда в людях вызревает чувство порядка, не покидающее всю оставшуюся жизнь. О Диомиде Илларионовиче каждый из нас может написать немало, а все мы вместе — коллективный очерк.

Мне трудно понять и оценить ход мысли редактора в тот момент, когда на базе «Красного знамени» вызрела идея «Времени». Я не застал тот период. Но обещаю, что к 80-летию «Красного знамени» раскопаю эту историю в хронологии и лицах.

В 2007-м году проезжал мимо харьковского «Серпа и молота». Знаменитый завод словно замер в оцепенении: даже листья с деревьев падали неслышно, словно боясь помешать случайному прохожему.

Листья недоумевали и предсмертно шептали: «Люди, где вы?» В ответ раздавался лишь отдаленный рев экскаватора, приглушаемый полуразрушенными вековыми стенами. Кузнечный и литейный цеха сдались варварам двадцать первого века последними. Умели строить в девятнадцатом…

Ну блядь: оставили бы хоть шедевральное здание кузнечного цеха! И устроили в нем какой-нибудь музей. Индустриализации, например. Ну скажите мне, кто через 150 лет будет помнить пластмассовые коробки  какого-нибудь Фельдмана или второго — как его фамилия, который из ЛОзовой, и который непосредственно приложил руку к развалу «Серпа»? И доживут ли построенные этими деятелями «шедевры» до почтения наших далеких потомков, как дожили до нашего времени каменные цеха Гельферих-Саде?

14 ноября исполняется 75 лет одному из самых шумных эпизодов WWII. Связан он с использованием радиуправляемых боеприпасов. Одной из таких адских машин осенью 1942 был уничтожен генерал немецкой армии, начальник гарнизона Харькова генерал-лейтенант Георг фон Браун. По его должности, родству и рангу, а также роли в оккупированном Харькове много придуманного, но суть не в этом. Красная Армия в первые месяцы войны впервые в мире стала использовать радиоуправляемое вооружение. Взрыв произошел в доме №17 по ул. Дзержинского (дом первого секретаря обкома партии). Здание не сохранилось и не восстанавливалось.

С чисто технической точки зрения, как и с историко-технической, тут также немало вопросов. Документов и авторов на сей счет хватает, но все что можно прочитать по теме — скорее относится к беллетристике. Исследователям радио до сих пор неведомы схемы, монтажные решения и специфические нюансы первых устройств дистанционного радиоуправления, среди которых главное мест занимает дешифратор инициализации ВВ. Хотя разработки подобного радиооборудования велись еще в середине тридцатых годов, архивы до сих пор закрыты для исследователей, либо уничтожены.

Группа энтузиастов истории радио, скрупулезно рассматривая ряд факторов, склоняется к мысли о том, что данное радиооборудование полностью или частично изготавливалось на площади Восстания в Харькове (разрушенный ныне завод «Протон»). Это старейшее в СССР предприятие, было вторым по разработке и выпуску радиоприемной аппаратуры специального назначения и радиоразведки. На почерк харьковчан указывает не только топология, элементная база и ряд других технических признаков, но и закладка в городе документально подтверждено около двадцати радиоуправляемых фугасов перед временной сдачей города врагу.

Самое прескверное — архивы «Протона» в годы «нэзалэжной» частично уничтожены, частично — куда-то вывезены.

Три года назад я разговаривал в Харькове с дедушкой, которому на тот момент было 11 лет. Они с матерью жили практически рядом с обнесенным забором домом, в котором после занятия города остановился командир 68-й пехотной дивизии, генерал-майор Георг Браун (который никакого родственного отношения к конструктору ракет Вернеру фон Брауну не имел). Самые яркие воспоминания дедушки: огромный шухер по городу, несколько повешенных на балконах с другой стороны улицы и… большой бассейн, образовавшийся в воронке к весне 1943-го. По глазомеру бывшего пацана — более 10 метров в диаметре. В том бассейне они купались. Немцы уже никого не гоняли, да и до 23 августа оставалось совсем немного времени.

ФАКТЫ ПО ТЕМЕ
План устройства Харьковского узла заграждений был утвержден вечером 4 октября 1941 маршалом Тимошенко. Тогда же он определил предельный срок окончания минирования 25 октября. Основными участками минирования были определены автомобильные дороги и железнодорожные пути на направлениях:
*Красноград-Харьков,
*Полтава -Харьков,
*Богодухов-Харьков,
*Сумы — Белгород,
а также аэродромы:
*военный аэродром на северной окраине Харькова,
*аэродром Гражданского Воздушного Флота у ст. Основа,
*аэродром у п.Рогань,
*аэродром в г. Чугуеве.
Внутри города было запланировано минирование:
*Холодногорский виадук,
*Усовский виадук,
*железнодорожный мост,
*здание штаба Харьковского военного округа,
*нефтебаза,
* несколько тяжелых станков на Харьковском электромеханическом заводе,
* отдельно стоящий дом №17 по ул. Дзержинского (дом первого секретаря обкома партии).

Первую из радиомин немцы обнаружили и обезвредили на Усовском виадуке уже 28 октября, причем о существовании таких мин немцы знали, поскольку их центр постановки радиопомех начал работать уже в день вторжения в Харьков. Достоверно известно еще о трех обезвреженных минах Ф-10.

Одна радиомина была успешно взорвана под руководством Старинова в 3.15 мин. 14 ноября с Воронежской широковещательной станции, имеющей мощность излучения 10 квт. Это была мина в особняке на Дзержинского 17. Непосредственно приведение мины в действие осуществляли полковник Старинов, начальник Воронежской радиостанции Ф.С. Коржев и старший инженер радиостанции А.В.Беспамятнов. Было послано три сигнала. При ее взрыве погиб командир немецкой 68-й пехотной дивизии, генерал-майор Георг Браун, который икакого родственного отношения к конструктору ракет Вернеру фон Брауну, как пишет Широкорад, он не имел. Да и «комендантом Харькова и палачом харьковчан» генерал Браун не был. Лишь в начале ноября 68-я пехотная дивизия прибыла в Харьков и вошла в состав LV армейского корпуса 6-й армии генерал-фельмаршала Рейхенау. А до этого времени она находилась в Полтаве в составе LII армейского корпуса 17-й армии генерала от инфантерии Штюльпнагеля

Достоверно также известно о взрыве Холодногорского виадука. Относительно остальных мин достаточно точных сведений нет.

Но вот немецкий документ Merkblatt ueber russische Spreng- und Zund- mittel, Minen und Zunder. В нем на стр. 180 помещен отчет Центра постановки радиопомех о состоявшихся перехватах и успешном глушении радиосигналов возбуждения взрывов мин в городе Х. (смею предположить, что речь идет о городе Харькове):
Частота Дата Длительность посылок сигнала
374 К-герц 30.10 -6 минут
392 К-герц 29.10 -12 минут и 10 минут
407 К-герц 14.11 -8 минут и 18 минут
407 К-герц 22.11 -27 минут и 13 минут
416 К-герц 6.11 -12 минут
523 К-герц 31.10, 7.11 15 минут и 2 часа30 минут
528 К-герц 28.10, 29.10 58 минут
528 К-герц 10.11 4 часа 55 минут
530 К-герц 25.10 10 минут
532 К-герц 21.11 35 минут
532 К-герц 22.11 46 минут и 21 минут
533 К-герц 7.11 16 минут
533 К-герц 14.11 1 час 1 минут
535 К-герц 14.11 1 час 25 минут
538 К-герц 29.10 9 минут и 25 минут
583 К-герц 30.10 8 часов 28 минут
583 К-герц 14.11 3 и 4 минуты
585 К-герц 25.10, 29.10 20 минут
585 К-герц 30.10 6 минут
611 К-герц 23.10 55 минут
635 К-герц 31.10 5 минут
647 К-герц 14.11 19 минут
647 К-герц 22.11 59, 38, 16, 18 и 6 минут
652 К-герц 14.11 5 минут
730 К-герц 29.10 55 минут.

Если предположить, что каждой частоте соответствует одна радиомина, то получается, что немцами было успешно нейтрализовано 20 радиомин, причем явно заметно, что некоторые из радиомин наши пытались взорвать по нескольку раз, Например, мину с радиочастотой 585 пытались взорвать 25 октября, 29 октября и 30 октября. По датам заметно, что первые попытки были предприняты 25 октября (день оставления Харькова), последние 14 ноября. Заметим, что к 5 декабря истекал крайний срок боевой работы мин, но очевидно, что Старинов наметил крайним сроком 14 ноября. Немцы попыток взрыва мин после 14 ноября не зафиксировали.

Столь успешные действия немцев можно объяснить тем, что не позднее середины сентября 1941 к ним попал экземпляр инструкции по мине Ф-10 с перечнем рабочих частот и мощности сигналов, в результате чего они смогли оперативно организовать службу радиопротиводействия.

Краснознаменцы восьмидесятых  хорошо помнят Михаила Васильевича Жеребкина.  Его статьи и карьерный рост,  добродушный, располагающий стиль общения, личные качества коллеги, мужчины и товарища.  Я, например, обязан ему тем, что  был принят на работу в нашу газету.  Со временем контакты размываются,  у каждого свои планы и приоритеты, но все мы помним то время. Когда   нахожу и читаю некоторые, увы — редкие материалы Михаила в сети, непременно узнаю его стиль и почерк. Будто мы  по-прежнему сидим в одном кабинете, где наши столы прокурены и состыкованы, и он пишет заметку о   каком-нибудь заводе.  Да и Наталья Ивановна Шеховцова, наша любимая «шефша», вряд ли забыла почерк старшего корреспондента Жеребкина. И в партотделе наверняка помнят. И девочки в машбюро — тоже. Умел Миша машинисток завораживать. Самая строгая, потому как старшая —  красавица Алла Деркач мало кого подпускали  к своим коленкам «подиктовать». Меня раза три отшивала… Мишку — ни разу.

В общем, кто встретит Михаила Васильевача  — передавайте привет и пусть заходит.
Как-то  где-то скачал прошлогоднюю статью Жеребкина. Скачиваем по ссылке:

Сегодня-завтра   сделаю на сайте газеты рубрику, посвященную знаковым событиям в Харькове. Может назову ее просто: «Городские истории». Если таковой нет в СМИ, конечно. За годы отшельничества набрались кое-какие эксклюзивы. Даст Бог — потихоньку их визуализирую. Так что заходите.

А сейчас маленький вопрос, интересующий большую группу людей. Снимок попал в наши края случайно из Европы. На фото одна из улиц Харькова в годы оккупации. Однозначно — осень или начало зимы 1941 года. Немецкие солдаты выносят на улицу (а может заносят в здание) сданные населением вещательные радиоприемники. Было соответствующее Постановление политбюро ЦК ВКП(б) от 25.06.1941 года.

На данный момент точно установлено два пункта сдачи: в здании старого цирка,  и на улице Гражданской. Но это, были, скорее всего, периферийные пункты. О них меня имеются сведения очевидцев, и на этих пунктах не могло быть такого количество дорогой (культовой по тем временам) радиотехники. На снимке какая-то центральная улица Харькова, а вот какая — мы уже не первый год гадаем…

Позвонил Саша Михайленко.  Попросил выслать ему некоторые рубрики.  Он что-то  у себя тоже ностальгическое творит. К сожалению, не смог помочь «старому» в полном объеме: архив не под рукой,  да  и что нашлось — наскоро шлепнул мобильником. Сочтем это пробой рубрики. Полагаю,  общими усилиями краснознаменцев-временцев мы наполним галерею нашей старой доброй газеты. Ее страницы, по карсней мере, в моем архиве, еще не пожелтели. Они в первом прикосновении поднимают память  почти в том раскладе, в каком мы их создавали.

Стало быть,  пока мы живы,  эти страницы  с нами.   Совсем ещё не желтые страницы.

Вроде был у газеты «Красное знамя»  подшефный колхоз. Который  не критиковали, ибо мало ли для критики других  колхозов…   Выезжали  туда раз в год.  Не картошку собирать-окучивать,  не коров  доить или  свекольные  ряды  «править».  Ибо  какой нормальный хозяин доверит журналисту тяпку?

Выезжали на сенокос. Это было что-то с чем-то. Свежее  июньское утро и трава по пояс  мощно  поднимали дух, вливая в него креативы на весь год.  Журналисты всех отделов, включая партийный,  с неописуемым восторгом познавали новые слова. Например, «мантачка».  Что такое мантачка? Ага, не знаете?!  Это такой   продолговато-округлый  наждачный камень для правки кос.

Ну а как этими  косами махали — этот рассказ  не для слабонервных, и я его я его опускаю.  Махали так, что отвечавший за безопасность и порядок замглавреда  Николай Михайлович Сорокопуд  с ужасом кричал:»Отберите у Ясинского  косу! Он нас всех покрошит!» Виктор Николаевич Ясинский,  зав. отделом науки и учебных заведений,   откладывал инструмент в сторону и ворчал: «Ну вот, я всего лишь хотел  научный эксперимент поставить».

И только Анатолий Васильевич Жарков (на фото в среднем ряду слева),   корреспондент сельхозотдела,  управлял страшным орудием  более-менее  искусно.  По крайней мере нам, неискушенным, так казалось.  Хотя… Прикрепленный от хозяйства бригадир,  изумленный  процессом, стоял от греха подальше   в сторонке и думал: «И кто вас сюда прислал». Изумляться было чему: истоптанный луг, редкие витиеватые проплешины  крейсерского прохода Жаркова, — хоть огораживай этих пришельцев забором…

Обеденный стол в трудовом графике напряженного полевого дня выездной редакции   занимал главное место. Начинался он сразу после  того, как зазубрили и творчески интерпретировали  слово «мантачка».  А потому первый тост ответственного секретаря Аркадия Федоровича Тюленева сверстан  емко и лаконично, как передовая:

• За мантачку, друзья !!!