Сегодня исполняется 90 лет со дня рождения легендарной «шефши». Её авторитет был непререкаем для всех в редакции, включая  самого Диомида Илларионовича Сердитова. Для нас, молодых корреспондентов, Шеховцова  была не просто авторитетом. Её роль в редакции мы  чувствовали и понимали не более, чем устройство подводной лодки. Наталия Ивановна  для нас  была прежде всего учителем, её уроки  мы помним и вспоминаем всю жизнь.

С виду — простая, я бы сказал — незатейливая женщина.  Без покровителей и «крыши». Пришла в «Красное знамя» из многотиражки Харьковского велозавода. Где-то в семидесятых годах это было, возможно —  в период смены редакторов и  остальной верхушки газеты.  А  может  и раньше. Мне этот период неизвестен, хроники по нему нет. Как нет по сей день и воспоминаний коллег.

Скриншот «Лица сквозь годы», Ютуб. На 3 мин 11 сек.

Отдел промышленности, строительства, транспорта и научно-технического прогресса  по праву считался ведущим в  большом промышленнм  городе. Располагался в трёх помещениях  в левом крыле десятого этажа. Это был единственный отдел на этаже с руководством газеты и её секретариатом.  И в этом что-то было…  Особенное. Или — особенность выбора «шефши» после переезда редакции с ул. Сумской во вновь построенное здание на Московском проспекте, 247.

Диомида Сердитова  за глаза называли «шеф». Наталию Шеховцову — «шефша». Ничего в этих определениях необычного, кроме… Кроме дистанции. Её почти не было.  Шеховцова могла отменить  кадровое решение редактора (как это было со мной),  а в самой редакции внимательно наблюдали за «малым совнаркомом», который каждый день в обеденный перерыв «заседал» в кибинете Шеховцовой или Профатиловой (зав. отделом писем).  Конечно, там были обычные женские «тёрки»,  прямого отношения к внутренней и внешней политике редакции не имеющие.  Да и что могло в первую очередь заботить незамужних Тамилу Константиновну и Наталию Ивановну? Но «совнарком», так или иначе, был центром,  где вырабатывались и объединялись мнения женской части редакции.

Судьба нашей «шефши» складывалась непросто. Одинокая женщина, с не вполне здоровым сыном. В быту — почти аскетична. В её интонациях чувствовалась большая досада на  часть  неверных или неадекватных мужиков. Истинную причину  её чувств никто не знал. Как со стороны   и не понимал, почему Шеховцова особенно внимательна к  молодым парням в её отделе. Нет,  за пять лет работы под её руководством я ни разу не увидел не то что поступков — минимальной женской похоти в её глазах. Да, она была строга и немногословна в  определении задач, но НИКОГДА не повышала голос на подчинённых.  Помню, как  до предела затянул сдачу важного  в номер материала,  на что ответсек пожаловался редактору,  но  она тихонько приоткрыла дверь и  сказала: «Ты меня без ножа режешь…»  Стало невыносимо стыдно, что всю ночь пробухал,  а потому материал  на машинке быстро дотюкал и отнёс  ей на подпись.  И знаете, чем она ответила, прочитав? Сказала, что это один из лучших моих материалов. И как было не понять, не зауважать и не оценить её характер после этого?

Шеховцовой  предлагали стать собственным корреспондентом журнала СЖ СССР «Журналист» по Украине. Но она отказалась.  Копаться в чужом белье — не её принцип. Брать  и перерабатывать готовый материал — тоже. В редакции, помимо Шеховцовой, была ещё одна известная журналистка. Нина Семёновна Голдобина (псевдоним Щербакова). По причине некоторого сходства  подписей читатели их часто путали.  Но… Нина Семёновна, безусловно талантливая в молодости актриса, а впоследствии жерналистка, писала свои материалы по наработкам МВД, прокуратуры и решениям судебных органов.  Кое-что в стиле фельетонов, что привлекало читателей.

Шеховцова была противоположностью Шербаковой. Шеховцова никогда не шла  по следам уголовных дел, не прославляла  правоохранителей и, упаси боже — предложить ей заказуху. Она копала от народа, от заводских цехов и институтов, где была масса несправедливости в отношении простых людей. Она шла в открытый бой за права человека с директорами и министрами, ментами и прокурорами, проводила собственные расследования, которые суды не могли не принимать во внимание. Она была неугодна системе,  которая в период деградации (и гонки на лафетах) пыталась любым сособом сохранить своё влияние.   Вообще не употребляя алкоголь, Наталия Ивановна выступала против горбачёвской «трезвости»,   воодушевляла нас на нестандартные темы и ходы.  В те годы мы, наверное, единственные в партийной печати, разоблачали навязываемые перестроечными деятелями темы. Например, о голодоморе. Но  самый заметный, самый первый  в СССР  репортаж о ЗАБАСТОВКЕ рабочих принадлежит перу Наталии Ивановне. О забастовке на Харьковском тракторном заводе в середине восьмидесятых.

Я не застал на этажах Московского проспекта конец перестройки и развал  СССР. Мне неведомы перипетии,  в результате которых из газеты ушла часть коллег,  а их место заняли те, кто был на вторых и третьих ролях, ошивался по этажам, предлагая на все лады свои неуклюжие заметки. Я не знаю, где сейчас Красное знамя, хранившеесяч в актовом зале редакции и Орден Красного Знамени, которым награждена газета. Я только могу догадываться, почему  она  за год-полтора в пять-семь раз снизила тираж. Как и не знаю, кому принадлежит идея «Времени». Шеховцова как-то говорила, что идея принадлежит ей. Однако впоследствии Елена Зеленина, о которой у меня нет и пары добрых слов, сказала что этот заголовок придумала и предложила она. Впрочем, это уже не столь важно. Наше преКрасное знамя уже было полностью втоптано в грязь.

Последний раз говорил  с Наталией Ивановной ровно десять лет назад. Ей исполнилось восемьдесят.  Она рассказала, что ушла из редакции по причине несогласия с её политикой.  От себя добавлю: из редакции, которую она в большей, чем кто-либо сделал(а).  Из редакции, которая  на пике своего расцвета имела третий областной тираж в СССР,  а значительная часть журналистов — дипломанты и победители Всесоюзных конкурсов,  награждённые медалями  и активно публикуемые центральными СМИ. В те годы Шеховцова получила статус Заслуженного журналиста,  а это, прростите, совсем не то звание, которое присвавалось даже тем, кто не состоял в СЖ. Заметка на сей счёт на сайте за 28 августа 2023 года.

Десять лет назад, в августе 14-го, мы говорили по телефону. Помечтали о встрече в том же году. Не сбылось. Затем связь с «шефшей» прервалась. Уже создавая сей мемориальный проект, я  пытался  узнать судьбу Шеховцовой у сотрудников «Времени». Но никто толком не ответил. Показалось, что эти люди специально уводят  разговор в сторону, говоря что она куда-то выехала…  То ли в Курскую область, то ли на Кубань… Куда? В восемьдесят пять лет, с больными ногами.?! В силу причин, я не мог инициировать поиск Наталии  Ивановны через украинское МВД. Ни тогда, ни сейчас.  Боюсь, в ходе войны эта ситуация станет вовсе безнадёжной.

И последнее. По молодости   мы часто бываем грубы и нелепы в  словах и оценках. В те годы мы годились Наталии Ивановне в  сыновья,  а  потому много чего было. Почти как в любой семье. И только сейчас понимаем и совестливо осознаём свои ошибки, стыдимся и пытаемся  уберечь от них своих детей и внуков.

Прости, Наталия Ивановна!

Связаться с автором